Борис и Глеб

Святые братья Борис и Глеб (в крещении Роман и Давид), младшие сыновья Владимира Великого. Икона 13 в.

Борис и Глеб - одни из первых святых, канонизированных русской церковью, младшие сыновья Владимира Святославича.

Вскоре после смерти отца в 1015 году они оба были убиты, согласно летописи, своим старшим братом Святополком. Борис погиб на реке Альте 24 июля, а Глеб 5 сентября у Смоленская. В результате четырехлетней войны Святополк был побежден своим младшим братом Ярославом Мудрым. Очевидно, при Ярославе и была предпринята первая попытка канонизации святых братьев. Тогда же начали складываться первые рассказы об их гибели.

Ко времени Ярослава относится возникновение местного культа Бориса и Глеба в Вышгороде, где они были похоронены. Перенесение мощей Бориса и Глеба в новый храм сыновьями Ярослава 20 мая 1072 года считается моментом их окончательной канонизации. Даты их памяти, 24 июля, а позже и 2 мая (день второго перенесения мощей в 1115 г.), становятся русскими праздниками. Сначала их почитали как целителей, но очень скоро Борис и Глеб становятся заместителями всех русских князей как их святые сродники. Они - помощники в битвах, их именем призывают к единству Движении, к прекращению междоусобных войн.

1. Летописные памятники о Борисе и Глебе

Жизни и мученической кончине Бориса и Глеба посвящен ряд древнекиевских памятников. Это так называемая "Летописная повесть" - рассказ о гибели князей, читается в составе "Повести временных лет" (статья 1015 года), "Чтение о житии и о погублении блаженную страстотерпцу Бориса и Глеба" Нестора и анонимное "Сказание и страсть и похвала святую мученику Бориса и Глеба". О взаимоотношениях этих текстов в науке существуют разные взгляды. Сохранилось около 150 списков "Сказания ..." различных редакций, старейший в т. н. "Успенском сборнике" XII в.

1.1. Сказание

В литературном отношении совершенным является "Сказание" Оно открывается краткой исторической экспозицией, повествующей о киевском князе Владимире и его сыновьях. Перед смертью Владимир посылает "блаженного и скоропослушливого" сына своего Бориса против печенегов. Бориса, который возвращался в Киев, встречает вестник, сообщающий о смерти отца. Агиограф приводит великий плач Бориса, полный высоких похвал умершему и грустных сетований о его кончине. Сразу Борис, словно угадывая свою судьбу, с одной стороны, проявляет готовность "горькую печаль" свою "простреты" к брату Святополка, с другой - констатирует, что он "в биении моем помышляет". Так создается типично агиографическая коллизия. Не обманываясь в коварных намерениях Святополка, Борис оплакивает свою грядущую гибель, но никак не думает о сопротивлении старшему брату. Движимый дьяволом, Святополк посылает убийц к Борису, а тот в предзнаменования своей гибели вспоминает аналогии из житийной литературы, когда праведник бывал убит своими близкими. Бориса преодолевают тяжелые предчувствия, он страстно молится, поет псалмы и, уже слыша шепот убийц, которые подошли к палатке, лишь благодарит Бога, что он сподобил его принять смерть от брата. Аналогично описано и убийство Глеба. Но здесь агиограф вносит новый оттенок: Глеб изображен им как совсем юный, едва ли не отрок, что молит убийц "Не губите меня, в жизни юного, не пожинайте колоса, еще не созревшего, соком беззлобия налитого". Далее в "Сказании" повиствуется о битве на Альте со Святополком Ярослава, о победе последнего и злой смерти Святополка "в пустыни межю Чехы и Ляхы". Завершает "Сказания" похвала святым. В старейшем из известных списков - в Успенском сборнике XII-XIII вв. - "Сказание" соединено с "Сказанием чудес" святых. Оно содержит также историю строительства посвященных им храмов. Из того что оба памятника - собственно "Сказание" и "Сказание о чудесах" - обычно переписывались вместе, то некоторые исследователи считали, что они написаны одновременно, и датировали время их создания периодом после 1115 г. Этому заключению противоречат стилистические различия между памяти "Памятники, композиционная законченность как самого Ж., так и" Сказание чудес ". Последнее имеет собственное предисловие и не заключительной части, видимо, потому, что текст задумывался как открытая структура: к нему могли присоединяться новые рассказы о чудесах. Поэтому большинство исследователей считают, что "Сказания чудес" был составлен независимо от Ж., возможно, на основе записей, которые велись при Вышгородской церкви.

Из всех произведений Борисо-Глибского цикла "Сказанию" наиболее близкий рассказ об убийстве братьев в "Повести временных лет", что, вероятно, возникло раньше "Сказание" и "Чтение". Именно "Сказание" было, скорее всего, приурочено к торжественному перенесению мощей в 1072 г.

"Чтение", написанное Нестором, внешне более соответствует агиографического канона (например, оно открывается большим рассуждением о вечной борьбе добра со злом, что и является, по мнению агиографа, содержанием всемирной истории; изображения князей-мучеников более традиционно, лишено живых, естественных оттенков, присутствующих в " сказании "). "Чтение" не получило в книжности широкое распространение, "Сказание" же, напротив, сохранилось почти в двух сотнях списков.

И "Сказание", и "Чтение" отличает чрезвычайная для агиографии коллизия: по типу своему это жития-мартирии, но если в подобных житиях убийца обычно представитель иного вероисповедания или язычник, то Святополк - христианин, и конфликт приобретает совершенно иной, политический оттенок. Поведением Бориса и Глеба, не подняли руки на старшего брата, даже для защиты своей жизни, освящалась идея родового старшинства в системе княжеской иерархии: князья, не нарушили своей заповеди, стали святыми.

2. Сага о Эймунда о Бурислафа (Бориса)

Бурислаф выдвигает территориально претензии к Ярислейфа (Ярослава). Ярислейф и Эймунд (предводитель наемников) одерживают победу.

Осада Киева (K?nugar?r) Бурислафом и бьярмийцямы (печенегами). Победа Ярислейфа и Эймунда. Восторженно знамя Бурислафа.

Ярислейф посылает Эймунда убить Бурислафа. "Ничего этого я не сделаю: ни настраивать никого не стану к (личного) бою с конунгом Бурислейфом, ни осуждать кого-то, если он будет убит. ^[1] "

"Люди спали крепко по всем палаток, будучи крайне устали и очень пьяные. Когда это было сделано, они связали конце, и, так соединив веревку (на которой петля, с той, которую принесли с собой), начали рядити27. Затем, Конунг Эймунд подошел к Княжеской палатке, чтобы быть около ее, когда будет она сорвана. Удар был сделан по веревке, тот, кто держал ее, увидел, что она дрожит, и сказал своим товарищам, что они должны рубить ветви . Они отрубили (веревки, придерживают нагнуть) дерево, и оно выпрямилась сильно и мгновенно, сорвав (на воздух) всю палатку, которую далеко забросило в лес. Огни, (мелькали) внутри ее, все были погашены (этим взрывом). Эймунд еще с вечера тщательно утвердил в памяти то место, где Конунг спит в палатке: он пошел туда, и быстрыми ударами нанес смерть ему и многим другим. Получив Бурислейфову голову в свои руки, он бросился бежать в лес, - мужи за ним, - и (Турки) их не нашли. Оставшиеся в живых Бурислейфовы люди были поражены ужасным испугом от этого страшного происшествия, а Эймунд со своими людьми поскакали прочь. Они прибыли домой (в Киев) утром, очень рано, и пошли прямо в присутствие конунга Ярислейфа, которому наконец донесли с достоверностью о (последовала) кончину конунга Бурислейфа.

• На! вот тебе голова, Хозяин! Можешь ее узнать? - (Воскликнул Эймунд). Конунг покраснел при виде этой головы. Эймунд сказал:
• Этот великий подвиг храбрости сделали мы, Нордманны, Хозяин! Прикажите теперь прилично похоронить вашего брата, с надлежащими почестями.

Конунг Ярислейф отвечал:

• Опрометчиво дело вы сделали, и нас тяжело лежит! Но вы должны позаботиться и его погребением. Ну, какой ряд станут теперь рядить те, которые ему следовали?

Эймунд сказал:

• Я считаю, что они соберутся на вече, и будут друг друга подозревать в этом деле, потому, что нас они не заметили. Поссорившись, они разойдутся, не станут доверять одни другим, и побредут толпами прочь. Я уверен, что некоторые из них будут думать о пристроенных (тела) своего конунга.

Вслед за тем, Нордманны вышли из города, и поехали тем же путем в лес. Они прибыли в стан. Там дело было так, как предполагал Эймунд: Бурислейфовы люди все ушли, перессорившись между собой при расставании. Эймунд отправился на поляну: на ней лежал труп конунга, а при нем не было ни одного мужчины. Они срубили гроб, приложили голову к телу, и поехали с ним домой, (в Киев). Тогда и произошло захоронения его известным многим лицам. После этого, весь народ той страны поступил в руки Ярислейфу, поклявшись ему присягой, и он стал конунгом тех владений, которые в прошлом княжили они вдвоем. ^[2] " ^[3]

3. Чествование памяти

Памятник святым страстотерпцам Борису и Глебу, покровителям Вышгорода, открыт в городе 31 июля 2011 года. ^[4]

Источники

• С. Бугославский. Украина-русские памятники XI-XVIII в.в. о князей Бориса и Глеба: Разведка и тексты. - Киев, 1928;
• Сокращенный перепечатка см..: Хрестоматия давней украинской литературы: К концу XVII в. / Сост. А. И. Белецкий. 3-е изд., Доп. К., 1967. - С. 53-61;
• Жития святых мучеников Бориса и Глеба и службы им / Подг к печати Д. И. Абрамович - Пгр, 1916,
• Сказание о Борисе и Глебе / Подг. текста, перевод и комм Л. А. Дмитриева / / ПЛДР: Начало русской литературы. XI - начало XII века.-М, 1978 - С 278-303, 451-456,
• Сказание о Борисе и Глебе Факсимильное воспроизведение житийных повестей из Сильвестровского сборника / / Введение в Л. А. Дмитриева - М, 1985.
• Шахматов А. А. разыскании в Древнейшей русских летописных сводах - СПб, 1908 - С 29-97;
• Серебрянский княжеские жития - С. 81-107,
• Воронин Н. Н. Анонимное сказание о Борисе и Глебе, его время, стиль и автор / / ТОДРЛ.-1957-Т. 13-С 11-56;
• Еремин И. П. Сказание о Борисе и Глебе / / Еремин И. П. Литература Древней Руси. Этюды и характеристики - М.; Л, 1966-С 18-27;
• ДмитриевЛ. А. Сказание о Борисе и Глебе / / Словарь Книжников - Вып 1 - С 398-408.
• Украинские писатели: Био-библиографический словарь: В 5 т. М., 1960. Т. 1 / Составил Л. Е. Махновец. - С. 51-56.
• Малый словарь истории Украины / Ответственный редактор Валерий Смолий. - М.: Просвещение, 1997.
• Повесть об Эймунде и Рагнар, Норвежский конунг, в их жизни и приключениях на службе в русского князя Ярослава, об убийстве князя Святополка, записанная со слов пяти воинов из дружины Эймунда: Из скандинавских саг / Изложил Ник. Асеев. М., 1915.